Когда плот проплывал мимо хвостовой кабины, я увидел, как стрелок и радист, надеясь разбить стекло, стреляют в него из пистолетов. Оглушённые грохотом выстрелов, звучавшими в крохотной кабине как артиллерийская канонада,оба прапорщика имели совершенно озверевший вид и казалось, что они стреляют в нас. Мне стало страшно. Я отвёл взгляд от их лиц и, продолжая грести, сказал штурманам:
- Они же знают, что остекление хвостовой кабины непробиваемо для двадцати-миллиметровойавтоматической пушки. Оставили бы лучше патроны, чтоб застрелиться. А то ведь умрут мучительной смертью от удушья.
-Их смерть, как и смерть правого лётчика, будет на твоей совести, командир, - ответил мне навигатор.
- Ты греби сильнее. Самолёт с минуты на минуту уйдёт под воду, и наш плот может быть легко увлечён за ним в воронку. Мы должны отплыть от этого места как можно дальше. А о совести говорить будем потом, - сказал я и, подумавдобавил. - Если выживем.

Второй штурман в наш разговор не вмешивался, он лежал, обхватив ноги руками, и мелко дрожал. Мы были уже метрах в тридцати от места приводнения, когда покинутый нами воздушный корабль стал поднимать нос всё выше и выше и, встав почти вертикально, резко ушёл под воду. Огромные пузыри воздуха, лопаясь, породили высокую волну. Я вовремя застегнул резиновую дверь плота. Нас подняло вверх, затем опрокинуло вниз, и море, приняв в жертву трёх членов экипажа из шести, опять успокоилось.
Теперь мы должны были экономить силы и ждать.
Наша судьба была в руках оператора радиолокационной станции дальнего обнаружения. Я был уверен, что он следил за нами и незамедлительно доложил обисчезновении отметки нашего самолёта с экрана радара. Я представил себе, как после его доклада все силы флота будут искать нас и обязательно найдут. Я сказал об этом штурманам. Мокрый штурман-оператор мрачно ответил на это:
- Хрен они нас найдут.
А его старший коллега, с горечью в голосе, мягко возразил ему:
Найти-то нас найдут, но когда?

Глава 4

Мы не знали тогда, что оператор радиолокационной станции младший сержант Константин Елизаров был занят совсем другими делами.Двадцатилетний деревенский парень плевать хотел на самолёты, корабли и воинскую службу в целом.Он отправил своего напарника на обед в матросскую столовую.
-Обед для меня принесёшь сюда. Смотри чтобы он не остыл, а то обратно на камбуз пойдёшь. Понял салага? – строго спросил он матроса первогодку.
-Понял, - нехотя ответил тот.
-Не "понял", а "так точно, товарища младший сержант". Повтори.
-Так точно, товарищ младший сержант, - нехотя промямлил матрос.
-И ещё вот что, - смягчив тон сказал Костя своему подчинённому, - Ты назад не сильно торопись.
Оставшись в одиночестве на своем боевом посту он тут же позвонил в гарнизонную телефонную станцию своей знакомой телефонистке.
Света, - сказал Елизаров, - быстро беги ко мне, я минут сорок буду один.

Три года назад Светлана Мухина служила во Владивостоке. Её отец был командиром батальона связи, который обслуживал штаб Тихоокеанского флота на Корабельной набережной. После окончания средней школы девушка категорически отказалась продолжать учиться, и как родители не уговаривали её попробовать поступить в один из Владивостокских институтов, она осталась верна своему решению. Отцу Светланы не составило большого труда устроить бойкую дочь на телефонный узел связи служить под своим присмотром.
Примерно через год после этого на очередном утреннем построении батальона на крохотном плацу между высоткой штаба и Домом офицеров Флота командир представил всему личному составу двадцатидвухлетнего лейтенанта Виктора Фёдорова, прибывшего в воинскую часть 35768 для дальнейшего прохождения воинской службы.
Виктор вырос в семье строителя. В юношеские годы отец часто брал его с собой по воскресеньям строить дачи в пригороде Иркутска и молодой человек очень быстро оброс мужской мускулатурой. Особенно сильными у него были кисти рук. Здоровавшимся с ним людям иногда казалось, что Федоров может раздавить кирпич своей ладонью. Эта сила придавала ему внутреннюю уверенность зачастую граничащую с наглостью. Холостой офицер был назначен командиром узла связи.
В дополнение к своим внешним данным, новенький лейтенант обладал живостью ума, был хорошим рассказчиком и знал неимоверное количество анекдотов. Очень скоро почти все девушки-телефонистки, служившие под его командованием, были влюблены в него. Не была исключением и Светлана. Не прошло и месяца, как Виктор стал постоянным гостем семьи подполковника Мухина. Взаимоотношения молодых возлюбленных развивались стремительно. Самолюбию лейтенанта льстило, что командирская дочь каждый обеденный перерыв проводит в его служебном кабинете, лёжа с ним на кожаном диване или сидя на его коленях. Света уже мечтала о свадьбе и дальнейшей счастливой семейной жизни. Ничего, казалось, не могло помешать их счастью. Но её планы рухнули всего за одну минуту.
На очередном семейном ужине за столом сидели Света, её младшая сестра Оксана, их родители и Виктор. Красавец лейтенант, подняв бокал вина, предложил выйти за него замуж.
Но не Свете, как она этого ожидала, а младшей сестре. Оксана радостно захлопала в ладоши, обняла жениха за шею и, поцеловав его в щёку, ответила согласием.
Слёзы заблестели в глазах Светланы.
-Ты чего? -спросил, улыбаясь, отец.
-Это от радости за сестру, - смахивая пальцами солёные капли, ответила она.
Опешившие родители молча посмотрели друг на друга. Они не знали, что связь Виктора и Светланы зашла далеко, но предполагали, что лейтенант приходит к ним в гости для встреч с их старшей дочерью.

Лейтенант был не только умён, но и расчехлив. Когда начальник штаба батальона связи впервые представил Федорову его подчинённых, он ничем особенным не выделил Светлану среди других девушек. Однако, когда он узнал, что полненькая, весёлая телефонистка - дочь его непосредственного начальника, его отношение к ней резко изменилось. Вскоре Виктор стал жалеть о своей поспешности. Как выяснилось Светлана имела неуравновешенный характер и почти не поддавалась управлению. Её желания были всегда выше, чем необходимость. Иногда доходило даже до того, что лейтенант опаздывал на построения личного состава части только потому, что по мнению Мухиной, он мало её сегодня целовал. Вскоре такое поведение девушки надоело лейтенанту. Но разорвать свою связь со Светланой он не мог. Ведь в случае прекращения свиданий с командирской дочкой о продвижении по службе можно было забыть. Ему стало казаться, что он попал в тупик. Он лихорадочно искал выход из затруднительного положения и нашёл его тогда, когда впервые пришёл в гости к Мухиным домой. В тот день, в узком семейном кругу, отмечалось восемнадцатилетние Оксаны. Виктор танцевал с именинницей весь вечер, но родители сидящие за празднично накрытым столом не придали этому значения.

С того дня, младшая сестра каждый вечер под предлогом походов в кино и на танцы с подругами, встречалась с ним. Федоров просил её сохранить их встречи в секрете, объясняя это нежеланием быть объектом сплетен своих сослуживцев. На самом деле он боялся, что Света узнает о его встречах раньше, чем Оксана будет готова выйти за него замуж.
Тайно встречаться с Оксаной становилось для Виктора всё опасней и опасней. Сослуживцы могли случайно увидеть их в городском парке или одном из уютных кафе города, а ещё хуже этого - его юная возлюбленная в любой день могла похвастаться своей сестре о том, какой у неё замечательный любовник. И тогда скандала избежать вряд ли бы удалось. Виктор считал дни. Он знал, что со дня на день девушка прибежит к нему на свидание перепуганная новостью, услышанной от доктора. Её беременность будет его козырной картой.
И вот вчера бледная от переживаний Оксана, опасающаяся негативной реакции своего кавалера, сообщила давно ожидаемую им новость. Виктору даже не пришлось разыгрывать радость. Он сделал ей предложение заключить с ним законный брак и сказал, что повторит его завтра при её родителях.
И вот помолвка состоялась.

Утром следующего дня в кабинете начальника узла связи разразилась буря.
-Как ты мог? – кричала на Федорова Светлана. – Ты предатель. Ты уверял меня в любви. Днём ты говорил слова нежности лёжа со мной на этом диване, а по вечерам таскался с Оксаной.
Рыдания прервали её речь. Она трясущимися руками закрыла лицо и не скрывая эмоций расплакалась. Рыхлое тело молодой женщины вздрагивало, а пухлые губы шептали проклятия в адрес Виктора в вперемежку со словами жалости к самой себе. Всхлипнув несколько раз Света неожиданно подняла голову и сквозь слёзы огляделась вокруг. Между диваном, на котором она сидела, и сейфом с документацией приютилась простенькая армейская тумбочка. На ней лежала полная окурков металлическая пепельница и стояла настольная лампа с сиреневым абажуром. Ловко схватив пепельницу правой рукой брошенная любовница бросила её в голову Виктора. Сидевший за своим рабочим столом лейтенант увернулся, пепельница пролетела мимо его виска и ударилась в стеклянную дверцу книжного шкафа. Тёмно-синий китель офицера покрылся серым сигаретным пеплом, а осколки разбитого стекла запорошили давно никем не читаемые тома вождя мирового пролетариата, стоявшие на всех полках шкафа.
-Подлец, - прорычала женщина, разочарованная тем, что промахнулась.
Она хотела бросить в Виктора настольную лампу и рванула её двумя руками на себя, но электрический шнур оказался слишком коротким и прочным. Штыри штепсельной вилки погнулись, но гнездо розетки не покинули. Не справившись со старенькой лампой Света в сердцах бросила её на пол.
Виктор понял, что отмолчаться ему не удастся и пассивная оборона вряд ли приведёт его к миру со свояченицей. Он стряхнул с кителя пепел и несколько окурков, поднялся со своего кресла и подошёл к девушке. Не дожидаясь, когда Виктор приблизится к ней вплотную, Светлана сделала несколько шагов ему навстречу и забарабанила по его груди своими кулаками. Федоров поймал одной ладонью кисти её рук, она дёрнулась два или три раза, пытаясь освободиться от железных тисков, но только сделала себе больно.
-Дурёха, не горячись так,- тихо произнёс Виктор. - Мой брак с Оксаной никак не повлияет на наши с тобой отношения. И даже наоборот. Мы будем продолжать встречаться на службе и ловить каждый удобный момент у тебя дома.
Пока Светлана обдумывала слова Федорова, хлюпая носом при каждом вздохе, лейтенант отпустил её руки, обнял девушку за талию, нежно поцеловал в губы и повалил на стоящий за её спиной кожаный диван.
Стоящие за дверью кабинета подруги-телефонистки старались не упустить ни одного слова в подслушиваемом ими разговоре. Услышав скрип старого служебного дивана, они, неодобрительно покачав головами, разошлись по рабочим местам. Общее мнение всех девушек выразила Светланина лучшая подруга Вика:
- Совсем Светка гордость потеряла.

Лейтенант не соврал. Он действительно не стал менять своих привычек. Ночью спал со спокойной и стройной женой, а днём принимал у себя в кабинете её старшую сестру. Неизвестно как долго это могло продолжаться и чем закончилось, если бы не вмешался начальник контрразведки флота полковник Медведев.
Он вызвал к себе в кабинет подполковника Мухина.
- Доброе утро, Николай Сергеевич, - сказал контрразведчик, протягивая руку Мухину.
- Не такое уж оно и доброе, если начинается со встречи в Вашем кабинете.
- Не важно где оно начинается, важно что бы не закончилось в следственном изоляторе тюрьмы КГБ, - улыбаясь ответил Медведев..
- Что мои дела настолько плохи?- лицо Мухина изобразило наигранную тревогу.
- Не катастрофически, но всё же, - многозначительно ответил Медведев.

Николай Мухин знал Медведева более десяти лет и прекрасно понимал, что если бы случилось чрезвычайное происшествие, то разговор был бы совсем другим. Поймали бы, скажем, вражеского лазутчика в расположении батальона связи. Или произошла “случайная “ встреча одной из его связисток с иностранным туристом. Или кто-то из его подчинённых вышел на несанкционированный сеанс связи с зарубежным радиоцентром, в этом случае начальник контрразведки “доброе утро” ему бы не пожелал. Орал бы так, что китайцы за границей услышали бы. А раз руку жмёт, значит, ничего особенного не случилось. Но и утренний вызов "на ковёр" ничего хорошего Мухину не сулил. Это он понимал чётко и ждал. Ждал когда же наконец, человек, упрятавший за решётку не меньше дюжины офицеров и мичманов Тихоокеанского флота, заговорит о деле.

Что нового в батальоне?- спросил Медведев.
Ничего.
А в семье?
"Вот откуда ветер дует." - подумал Николай Сергеевич. Притворяться дураком было бесполезно. Не стал бы Медведев просто так спрашивать о семье.
В семье гораздо хуже, чем в батальоне.
Правда? -наигранно удивился контрразведчик.
- К сожалению, да. Кроет мой зять обеих моих дочерей и не стесняется. Младшая, дурочка, ничего не замечает, а старшая и раньше была неуправляемая, а теперь и подавно. Только шипит как змея в ответ на мои замечания.
- Ну и сколько ты будешь терпеть сожительство лейтенанта Федорова с обеими твоими дочерьми? – смакуя каждое слово спросил Медведев без тени улыбки на лице. – До каких пор вверенном тебе батальоне будет продолжаться этот разврат?
"Как изменился его тон, - подумал Мухин. - Из дружеского он превратился в ледяной. И глаза. Вот поразительно. Они были тёплыми всего две минуты назад, а сейчас их взгляд выворачивал душу наизнанку. Где их учат так перевоплощаться? Или они приобретают эти способности в процессе службы?"

Отогнав постороннюю мысль Николай Петрович едва слышно произнёс:

Что за комиссия, создатель,
Быть взрослых дочерей отцом!

Эта фраза не ускользнула от внимания контрразведчика и видя потупленный взгляд Мухина полковник слегка уменьшил количество металла в голосе, и сказал:
- Грибоедов писал об одной дочери, а не о двух. Так что я, как отец сына, тебе сочувствую. Ты вот что, наведи-ка порядок среди своих родственников без моего вмешательства.
Мухин промолчал. Контрразведчик был тысячу раз прав. Но ведь Николай Сергеевич был не только командир батальона, он был ещё и отец своих одинаково любимых девочек. Прекратить эти, не в меру странные, отношения можно было уже давно, но это означало бы причинить боль одной из них.
Пауза не понравилась полковнику и он, превратно истолковав её, завершил встречу угрозой:
- Если ты за две недели не решишь этот вопрос, то его решу я. А ты в этом случае будешь огурцы выращивать у себя на даче. На пенсии. Или сторожить вон тот кукольный театр, за Адмиральским сквером, - кивнув головой через плечо в сторону окна закончил беседу полковник Медведев.
Выйдя из кабинета начальника контрразведки, Николай Сергеевич сразу отправился к своему непосредственному командиру.

Начальник связи Тихоокеанского флота капитан первого ранга Разумов играл в шахматы с заместителем начальника штаба. Не стесняясь присутствия заместитель начштаба, Николай Сергеевич попросил своего командира организовать перевод Светланы в какой-нибудь отдалённый гарнизон, а на её место принять на службу его младшую дочь.
- Грамотная идея, - прокомментировал просьбу Разумов.
Он взял с шахматной доски слона, задумчиво посмотрел на него и сказал:
- Если офицер не может спокойно жить в окружении двух пешек, двинем одну из них на две клетки вперёд. Камчатка её устроит? - спросил он.
- Даже очень, - ответил Мухин.
- Скажи Светлане, чтобы она завтра же написала официальный рапорт с просьбой о переводе её в гарнизон Елизово. Я его с удовольствием подпишу.
Штабист одобрительно покачал головой и увёл коня из под атаки пешки. Мухин не понял, одобряет ли заместитель начальника штаба решение Разумова или он нашёл удачное продолжение шахматной партии.

Главному связисту флота давно было известно о наглом поведении лейтенанта Федорова, но Алексей Степанович Разумов и сам частенько пользовался услугами молодых девушек-телефонисток. Виктория Торопова, вслух осуждавшая поведение своей подруги Светланы, была любимым "котёночком" капитана первого раза. Именно эта внебрачная связь давно обрушила надежды Разумова на получение им контр-адмиральского звания. Поэтому Алексей Степанович, сам погрязший по уши в «смертном грехе», рубить своим подчинённым головы с плеча не спешил.

Через неделю Мухина летела на транспортном самолёте из Кневичей к своему новому месту службы в Елизово. Обиженная на весь мир, включая родителей, младшую сестру и бывшего возлюбленного, она смотрела в иллюминатор на бескрайнюю тайгу, проплывающую под крылом. Слёзы капали на чёрную форменную тужурку. Две параллельные полоски туши с её пушистых ресниц оставались на щеках.
Из кабины пилотов в пассажирский отсек вошёл офицер. Увидев бледное, заплаканное лицо девушки, он спросил:
- Что случились, красавица? Тебя кто-то обидел или ты плохо переносишь полёт?
- С полётом всё нормально, командир, а вот на душе кошки скребут, - ответила Светлана.
Оценив взглядом возраст офицера, она почтительно пересела с центрального кресла на боковое, жестом предлагая ему сесть рядом.
Предчувствуя интересный разговор, заместитель командира транспортного авиационного полка по политической подготовке, летящий штурманом в этом экипаже, сел рядом с ней.
- Расскажи, что произошло и тебе станет полегче, - онпо-отечески положил свою тёплую ладонь на её руку.
- Я бы не хотела говорить об этом, - сказала девушка.
- Со своим парнем поссорилась, что ли? - профессионально лез в душу политработник.
- Что-то в этом роде, - уклончиво ответила Света.
- Может, выпьешь чего-нибудь? Тебе сразу полегчает. Естьпиво,водка и спирт, - предложил он.
- Если Вы составите мне компанию и найдётся чем закусить, то я бы выпила немного водочки.
Замполит молча ушёл в кабину и через несколько минут вернулся со своим служебным портфелем. Закрыв за собой на замок дверь, он пояснил:
- Я штурман этого экипажа и не хочу, чтобы пилоты видели, как я выпиваю в полете.
- А это для нас не опасно? -спросила она.
- Во-первых, лететь ещё три часа, во-вторых, много пить я не буду, а в-третьих, обращайся ко мне на «ты» или по имени. Он достал из портфеля бутылку «Столичной» и две банки консервов.
Разлив водку по стаканам, офицер протянул ей руку и представился: - Лёня.
- А меня зовут Света, - поднимая свой стакан, ответила она. - Со знакомством.
Они выпили, слегка закусили, и он налил ей снова.
- А себе? - захмелев, спросила она.
- Я пиво попью, больше стакана водки в полёте себе не позволяю, - сказал он, подхватил пластмассовой вилкой из жестяной банки кусочек консервированной сардины и, продолжая жевать, поднял свой стакан.
- За удачную посадку, - предложил тост подполковник.
Света хотела выпить только половину. Но Леонид Иванович придержал дно её стакана пальцем и назидательно сказал:
- За такой тост, девушка, пьют до дна.

После выпитых двух стаканов водки, не евшая с утра Мухина, окончательно опьянела. Она громко смеялась над каждой шуткой замполита и он казался ей все моложе и моложе. Во время первого поцелуя в губы голова Светы закружилась. Она не оказала ни малейшего сопротивления, когда сорока-трехлетний Леонид Иванович Скворцов сначала позволил своим рукам вольности и залез ей под юбку, а затем окрылённый нахлынувшим на него приятным чувством и подбадриваемый податливостью девушкираздел её, уложил поперек пассажирских кресел, и лёг сверху сам.

Ощущение ранее виденного не покидали Светлану все то время пока Скворцов суетился над ней. Та же порывистость в словах, та же спешка, те же скованные одеждой телодвижения. И абсолютно никакой ласки. Разница была лишь в том, куда её уложили на этот раз. На старый служебный диван, на самолётные кресла или усадили на кухонный стол в родительской квартире пока сестрица принимает душ.
«Нет, - подумала Светлана надевая трусики и поправляя съехавший набок бюстгальтер. - Это должно когда-то кончится.»
Она презрительно посмотрела на застёгивающего брюки замполита. Офицер самодовольно улыбался и напевал свою любимую песню:

Будет людям счастье, будет на века,
У Советской власти сила велика.

"У советской власти может и велика, а у тебя,мой друг, не очень. Даже можно сказать наоборот, очень не велика".
Ещё окончательно не протрезвев она улыбнулась своей мысли и хотела вслух поделиться ею с замполитом. Но не успела. Леонид Иванович положил пустую бутылку и два стакана в портфель и не прощаясь ушёл в кабину пилотов.

К Светланиному сожалению на новом месте службы её личная жизнь складывалась по старому. Холостые офицеры не уделяли ей внимания, а женатые ребята могли лишь предложить "провернуть это дело по быстрому" на заднем сиденье "Жигулей" или в гараже стоя между полками с консервацией и массивными слесарными тисками.
"По быстрому", зажимая рот рукой, чтобы не издать предательского звука, Светлана больше не хотела. Поэтому она искала что-то новое и наконец остановила свой выбор на младшем сержанте Косте Елизарове.

Уже несколько Елизаров и Мухина старались не упускать ни одной возможности побыть вместе. Едва закрыв за Светланой дверь, Костя принялся целовать телефонистку, нежно подталкивая её к своему рабочему столу.
И в тот самый момент, когда мой самолёт, снижаясь с выключенными двигателями на расстоянии двухсот пятидесяти километров от родного аэродрома, ушёл под луч локатора, и маленькая светящаяся точка сперва побледнела, а затем окончательно погасла на зелёном экране кругового обзора, на столе с задранной до груди юбкой, оперевшись на этот экран спиной, сидела Мухина.

Оператор трудился во всю. Признания в любви сыпались из него вместе со словами обещаний светлого совместного будущего. Света не верила ему. Она была на пять лет старше Елизарова и уже не помнила, какой по счёту молоденький матрос говорил ей горячие слова любви, обещая забрать её с собой в его родную деревню после демобилизации.
Ей было хорошо.
Здесь на радиолокационной станции, где над их головами крутилась огромная антенна, работало неисчислимое количество различного оборудования, и на сотню метров вокруг не было ни одной живой души, можно было не сдерживать эмоции.
Наконец-то она не боялась быть услышанной соседками по комнате. Ей не надо было прятать своего любовника под кроватью от всегда и всё знающей комендантши гарнизонного женского общежития. Она кричала так, как не могла себе позволить кричать нигде.
Младший сержант устал. Двигаться стоя, поддерживая на руках полненькие ножки Светы, было нелегко. Онсел на стул. Мухина, не давая ему отдохнуть, села на его колени. Прижав тело женщины руками к себе, Костя поцеловал её в шею, взгляд его скользнул по экрану локатора, и он замер. Почувствовав резкую перемену в поведении молодого партнёра, Света слегка отклонилась назад, внимательно посмотрела ему в глаза и строго спросила:
- Костя, что случилось? Тебе что-то не нравится?
- Где он? - почти шёпотом спросил Елизаров
- Кто? - удивилась молодая женщина.
- 716-й.
- Где он был? - вставая с его колен, спросила она.
- Когда ты пришла, он был здесь, - ткнув пальцем в экран, сказал Костя и, посмотрев на наручные часы, добавил: - Сейчас он должен быть примерно на сто километров ближе, но его нет.
Телефонистка, не первый год служившая в батальоне связи, сразу оценила серьёзность ситуации. Застёгивая форменную рубашку и поправляя юбку, она сказала:
- Немедленно докладывай руководителю полётов об исчезновении цели, - после чего почти кубарем скатилась вниз по железной лестнице, ведущей в станцию, и побежала между самолётными стоянками в направлении узла связи.
Как только за Светланой закрылась дверь, младший сержант дрожащей рукой поднял телефонную трубку прямой связи с руководителем полётов и доложил:
- Товарищ подполковник, докладывает оператор радиолокационной станции дальнего обнаружения младший сержант Елизаров, отметка 716-го десять секунд назад пропала с экрана.
И по памяти добавил:
- На удалении двести пятьдесят километров, азимуте сто пять градусов.
Это было то место, где десять минут назад он видел наш самолёт в последний раз. После этого он крепко взял Мухину за талию, усадил её на свой рабочий стол и ему стало не до нас.