— Я знаю, что Вы родом из Одессы. Этот город не может не подарить человеку какое-то свое внутреннее состояние. Так ли это на самом деле?

— Люди, рожденные в Одессе, появились на свет под солнцем и рядом с морем. И этот замечательный город накладывает отпечаток на то, как эти люди воспринимают жизнь. Переехав в Канаду, я все время вспоминаю Одессу — естественно, ностальгия… Но во мне сидела какая-то внутренняя установка, определяющая лицо этого города, а именно — многонациональный состав, который всегда был в Одессе. И когда я переехала в Канаду, то с этим же и столкнулась, и была этому бесконечно рада. Мы жили там все одной семьей. Казалось бы, совершенно разные люди, находящиеся в противовесе национальных отношений, но мы находили общий язык, и то же самое я ощущаю в Канаде. Ведь для Канады самое важное — это установка на мультикультурное пространство и возможность уживаться на одной площадке даже тех, кто в мире, может быть, находится в конфликтах и в спорах.

— А когда Вы стали Аленой?

— Аленой меня назвала моя бабушка. А сейчас это мой писательский псевдоним, который возник еще тогда, когда я работала на Одесской киностудии, была редактором, музыкальным редактором, киноредактором. В то время я начала писать сценарии. И так совпало, что на нашем кинопространстве появилась Ольга Жукова — режиссер и сценарист. И мы совпадали — Ольга Жукова и еще одна Ольга Жукова. Мне надо было себя каким-то образом определить, и я вспомнила, что бабушка называла меня Аленой. И после того, как я стала соавтором сценариев фильмов «Зефир в шоколаде», «Дикая любовь», я и стала Аленой Жуковой.

— Если окунуться на минутку в детство, что для Вас было там определяющим, главным, что заложила в Вас Одесса, город, в котором Вы выросли?

— Это уникальная ситуация, потому что я не просто из Одессы, я из семьи Одесской киностудии. Мой дедушка строил киностудию, мама была там монтажером и делала «Электроника» и «Чародеев». Мы все — киношная семья. Жили мы напротив Одесской киностудии, и поэтому естественным образом моя жизнь проходила не просто в замечательном городе Одесса, но еще и в стенах киностудии. Мама растила меня в монтажной, в ящике для пленки, как она говорит, и играла я тогда в бобины от этой самой пленки.
Вся моя жизнь, вся жизнь нашей семьи всегда была связана с кино. У нас в доме жил Василий Шукшин, а моя бабушка всех принимала и кормила. Вот что определило мою жизнь, мою закваску — это не Одесса, это кино. И я вам хочу сказать, что мой режиссер, когда я уезжала, сказал мне: «Ты не из страны уезжаешь, ты из кино уезжаешь. Навсегда». Мне было так больно это слышать…

— Вот мы и подошли с Вами к теме отъезда. А уехали Вы в 1994 году уже не юной девушкой, а сложившимся человеком, редактором, сценаристом. Что послужило толчком к отъезду, почему Вы вдруг уехали? И почему в Канаду?

— Это были 90-е годы, и я уезжала уже не из Советского Союза, а из Украины. Пошли процессы, усложняющие жизнь кино и производство фильмов, все разваливалось, было непонятно, где взять деньги. То есть кино переставало существовать.
Это, естественно, подтолкнуло. Муж — программист, а это была, как говорят, «гринкарта». К тому же, Канада тогда заключила с Украиной особую историю по имени «профессиональная миграция». Так что мы ехали в профессиональную миграцию по особым квотам, и нам было очень легко. Нас просто туда звали!

Я согласилась. Это, конечно, был немножечко авантюрный поступок, потому что я понимала, что (я вам уже говорила фразу своего режиссера) уезжаю из кино. И я знала, что, скорее всего, оно там никогда не восстановится для меня. Но зато там будет замечательно жить, работать и, возможно, моя дочь получит образование. Так и получилось — моя дочь вернулась в кино, продолжив нашу киношную династию в Канаде. А я реставрировала то, что потеряла, потому что стала в Канаде заниматься организацией кинофестивалей.

— Насколько я знаю, Ваш первый Фестиваль российского кино прошел в 2010 году. Но если Вы уехали в 1994-м, то получается, что прошло 15 лет, до тех пор, пока Вы вплотную не занялись тем, чем хотели?

— Нет. Моя первая попытка попробовать себя в канадском кино была очень удачной для меня. Первый год был достаточно тяжелый. Я поняла, что слова «ты из кино уезжаешь» — не пустые — ты не просто из кино, из своей среды уезжаешь. И тут нашелся один человек в мире, которому было небезразлично, чем я занимаюсь в Канаде. Это была Людмила Улицкая. Она мне написала. Мы с ней подружились еще на Одесской киностудии. Тогда, уже более 25 лет назад, я — молодой редактор — прочла повесть «Сонечка» и просто рванула в Москву познакомиться с автором этой повести, чтобы предложить ей экранизировать ее. Мы тогда познакомились и стали, надеюсь, подругами — она об этом написала в своей книге. И когда я уехала в Канаду, ей было совершенно небезразлично, как я тут живу и чем занимаюсь, и она меня познакомила со своими друзьями, которых давно знала и которые жили в Канаде. Один из них, друг ее подруги, был режиссером документального кино. И он мне сказал: «Давай попробуешь сделать тут заявку на сценарий документального или короткого метра». И я подумала, а почему бы действительно не попробовать себя в сценарном деле? Хотя писать по-английски так же легко, как по-русски, я тогда не могла. Но, тем не менее, я выбрала тему Гоголя, повесть «Нос». Тогда у нас была сделана заявка на тему близкую для Канады и России — бюрократия, чиновничество. И оказалось, что моя заявка выиграла гранд Министерства культуры Канады. Представляете, человек только приехал, и вдруг такой успех! С этого момента я стала сотрудничать с этим режиссером — Иосифом Фейгинбергом. Он сделал картины о знаменитом канадском пианисте Гленне Гульде, о Прокофьеве («Неоконченный дневник»), и я как-то вошла в эту среду и помогала ему в его работах.

— Будем считать, что профессиональная жизнь у Вас в Канаде сложилась. А насколько это удается нашим соотечественникам, которые живут рядом с Вами?

— Сейчас в Канаде, думаю, живет тысяч 300 наших людей. Но есть легальные мигранты, есть те, которые живут в надежде остаться в Канаде. И много русскоязычных людей, которые, допустим, жили в Израиле или в других странах, а потом приехали сюда. В Канаде, видимо, существует такой момент притяжения, потому что это очень удобная страна для жизни по своему менталитету. Но она жесткая, если ты себя там не находишь. Она жесткая для творческих людей, потому что реализоваться там достаточно сложно. Многие сдаются и идут просто зарабатывать деньги на чем бы то ни было.

— Давайте отойдем немного от кино, мы еще к нему вернемся. Расскажите лучше, как складывались кирпичики Вашей новой жизни в Канаде? Насколько тяжело Вам было привыкать к этой стране?

— Мне было тяжело, потому что я человек южный, я человек морской и солнечный. Приехав в Канаду, я поняла, что переселилась где-то на уровень средней полосы России — елки, белки, еноты, мороз. И поэтому для меня было достаточно тяжело даже акклиматизироваться в Канаде. Потом по жизни мне не было трудно, потому что рядом со мной был муж, который очень быстро нашел работу. Очень важно, что мы сразу не нуждались материально, это дало мне возможность творчески реализоваться. Мне не надо было думать о хлебе насущном, поэтому я могла себя искать. Если такой возможности нет, если в семье нет человека, которого сразу берут на работу в канадскую фирму, то тогда бывает достаточно сложно.

С языком — да — сначала нужно было очень долго себя настраивать на язык. Но доброжелательность людей вокруг вдохновляла меня, потому что я не сталкивалась с ситуацией, когда чувствовала себя отверженной, ненужной этой стране. Нет, этого не было. Любимое «Welcome!» работало, это правда, ничего не могу сказать плохого. Тем более, многое уже зависело от тебя самого, какой образ жизни ты там выберешь.

— Вы уезжали из молодой независимой Украины, прожив достаточно долго в Советском Союзе. У нас с Вами было одно и то же воспитание, хотя мы и жили в разных городах. Одним словом, был заложен хороший основательный фундамент. Как, интересно, Вас изменила жизнь в Канаде?

— Это очень хороший вопрос. Она дала терпимость, толерантность. У меня уже нет жестких суждений о чем бы то ни было — я принимаю более легко сторону оппонента. Меня это заставило слышать любого оппонента на любом уровне, потому что первое, чему меня научила Канада, — это уважение к другому, иному, отличному от меня человеку, — внешне, внутренне, национально и так далее. У меня ушли мои внутренние жесткие установки по поводу «это правильно, а это неправильно».

И я стала другой. Что самое интересное для меня, и ведь это же тоже чудо, — я человек, начинающий там писать свои книги, могла быть никогда не изданной тут. Но замечательный литературный агент, спасибо Ирине Горюновой, прочтя один мой рассказ, поняла, что я сегодня созвучна вот этой своей новой ментальностью какой-то части современного российского общества. И поэтому мои книги были изданы в России.

Их две. Первая книга называется «К чему снились яблоки Марине», вторая книга — это роман, который называется «Дуэт для одиночества», он вошел в лонг-лист литературной «Русской премии» 2011-го года. Там было 13 авторов, и победил Юз Алешковский. Но постоять в списке рядом с классиком тоже очень приятно.

— В Ваших рассказах рука об руку ходит Жизнь и Смерть. Это как-то связано с Вами, с Вашим внутренним миром, или я ошибаюсь?
— Нет, это просто другой подход к смерти… Вы помните прекрасную повесть «Веселые похороны» Людмилы Улицкой?.. Когда в позапрошлом году у меня была презентация книги в московском «Новом книжном», один критик очень хорошо сказал: «Проза Алены Жуковой — это таблетка под язык, — спасибо ему за такое сравнение! — Она продолжает пушкинскую традицию врачующей прозы, и если она говорит о смерти, она говорит об этом достаточно светло. Это не финал и это нестрашно. Это переход в другое существование души, и, главное, быть готовой к этому переходу и прийти туда с чистой душой». Примерно так.

— Мне интересна Ваша деятельность по поводу организаций кинофестивалей «Российского кино» в Торонто. Насколько этот фестиваль востребован нашими людьми в Канаде?

— Очень востребован! С каждым годом на фестиваль приходит все больше и больше русских. Но мы все фильмы показываем с английскими субтитрами, и поэтому наша задача — чтобы пришло побольше канадцев. И что еще для меня важно, как для программного директора, — приходят дети, никогда не видевшие Россию, но из русских семей, теряющие русский язык. Но, тем не менее, они приходят на фестиваль, потому что это русское кино, и они могут услышать русскую речь с экрана, а главное, они видят и интересуются сегодняшней Россией. И когда мы устраиваем студенческие конкурсы между выпускниками канадских вузов, они все хотят участвовать, чтобы потом приехать в Россию, показать себя. Поэтому задача наших фестивалей — не только, чтобы пришла русская элита, она и приходит, но чтобы и канадцам было интересно, и, чтобы посмотрев «Бориса Годунова», они потом час задавали вопросы. Для этого и существуют эти фестивали.

И еще об одном важном моменте в своей жизни мне хочется сказать. А важное заключается в том, что летом вышел первый номер литературно-художественного журнала «Новый свет», задача которого — объединение литераторов региона, охватывающего страны Северной и Латинской Америки с их коллегами из России. Сегодня все яснее тенденция у соотечественников, проживающих за рубежом, к «творческому возвращению», желанию быть услышанными на бывшей родине, поэтому и создается такой журнал, где я являюсь главным редактором. Пока он существует только в электронной версии, но в следующем году планируется его издавать на бумаге. Мы надеемся, что «Новый свет» будет распространяться не только у нас, но и в России. Это поможет талантливым авторам зарубежья получить возможность обратить на себя внимание российской стороны.

— Украина, Россия, Канада — Вы живете между этими тремя странами. Что в Вас сейчас преобладает? Вы стали канадкой или остались украинкой?

— Может быть, я скажу парадоксальную вещь — я остаюсь советским человеком с западной ментальностью. Та закваска, то ощущение большого государства, Советского Союза, в котором я выросла, которое меня воспитало, осталось во мне. Как ни странно, это меня объединяет и с Канадой. Потому что это ощущение — нас много, мы все разные, но мы все вместе — оно очень созвучно Канаде. Я не могу себя сегодня назвать ни россиянкой, ни украинкой, ни канадкой. Я не могу себя назвать человеком мира, я еще не доросла до этого. Я думаю, что я советский человек. Вы понимаете меня…

rus.ruvr.ru